Архив «Онег Шаббат». Эмануэль Рингельблюм, Варшава. Май 1942 (продолжение). - this song's got no title (just words and a tune)

Updated: June 17, 2011

Судить о бедности в гетто можно на примере домов, в которых продано всё – даже постельное белье, так что люди спят прямо на перьях от своих подушек и матрасов (***?***). Встречаются нищие, покрытые перьями с ног до головы. Всё безнадежно запущено.

Смерть прячется в каждой расщелине, в каждой маленькой трещине. Случается, что пытают всех жителей квартиры за то, что кто-то открыл ставни. Одна из пыток заключается в том, чтобы заставить виновника раздеться и изваляться в кокаине. Боль мучительна, и всё тело кровоточит. (*** Кокаин, который продают сегодня на улицах, попадая в открытую рану, сперва действительно жгет, но затем действует, наоборот, как обезболивающее. Что это был за кокаин (и сколько стоила такая забава??) ***). Кроме того теперь то и дело хватают, пытают и бьют просто людей, проходящих мимо тюрьмы на улице Павя. Немцы, перевозящие заключенных на грузовиках в тюрьму на улице Павя, жестоко бьют прохожих. Гестаповец на заднем сидении машины высовывается из окна и длинной тростью с чугунным наконечником косит людей, проходящих мимо по узенькой улице Кармелицкой. Он переворачивает рикши и избивает возчиков. При виде его грузовика, люди спасаются бегством в ближайшую подворотню. Гестаповцы часто стреляют. Множество людей было убито или ранено в результате такой беспорядочной стрельбы, вошедшей в моду после 18-го апреля, кровавой пятницы.

(*** прохожие и рикши на Кармелицкой улице: http://commons.wikimedia.org/wiki/Category:Warsaw_Ghetto_photos_from_Leszno_/_Karmelicka_intersection (Фотографии мая 1941-го года, ровно за год до этой записи) ***)

Девушки-героини, Хайке и Фрумке – тема, взывающая к перу великого писателя. Они бесстрашно путешествуют по городам и местечкам Польши. У них «арийские» документы, по которым они либо полячки, либо украинки. Одна из них даже носит крестик, с которым не расстается, и снимает только в гетто. Они ежедневно подвергаются смертельной опасности. Они полагаются лишь на свои «арийские» лица и на деревенские косыночки, покрывающие их головы. Безропотно, без колебаний они принимают и исполняют самые рискованные задания. Надо поехать в Вильну, Белосток, Лемберг (*** Львов ***), Ковель, Люблин, Честохову или Радом и привезти контрабандой нелегальные газеты, товар или деньги? Эти девушки вызываются добровольцами, как будто это самое обычное на свете дело. Надо вывезти товарищей из Вильны, Люблина или другого города? – Они берутся за это. Ничто их не остановит и не свернет с пути. Требуется подружиться с машинистами немецких поездов, чтобы ездить за границы Генерал Губернаторства Польши, для чего нужны специальные документы? Они сделают это – просто, профессионально, без суеты. Они путешествовали из города в город, в места, куда не добирался ни один делегат, ни одно еврейское учреждение, например, в Волынь и в Литву. Они первыми принесли весть о трагедии в Вильне (* в Вильне жили больше 60 000 евреев перед Великой Отечественной Войной, большинство из них погибли летом 1941-го.) Они были первыми, кто поддержал и ободрил оставшихся в живых. Сколько раз смотрели они смерти в глаза? Сколько раз их арестовывали и обыскивли? Им улыбается удача. Они, образно говоря, «неприкосновенные послы». С какой простотой и скромностью отчитывались они о том, что сделали, путешествуя в поездах с поляками христианами, которых угоняли на работу в Германию! Рассказ о еврейской женщине станет славной страницей истории еврейства в этой войне. И Хайки и Фрумки будут главными его героинями. Потому что эти девушки неутомимы. Только вернулись из Честоховы, куда они привезли контрабанду, а через несколько часов им снова в путь. И они уходят, ни секунды колебания, ни минуты отдыха.

(*** лирическое отступление

Он говорит о Хайке Гроссман и Фрумке Плотницкой, а еще о Тэме Шнайдерман, о Владке Мид, о Тосе Альтман и о других девушках-связных. Кашариёт, так их называли. О Тосе Альтман писал в дневнике Корчак, именно она привезла ему запрещенную «Почту» Тагора, пьесу, которую поставят и сыграют его дети в июле. Будут силы/время, я соберу и расскажу все байки о кашариёт, а пока что – под катом их фотографии.

Хайя Гроссман: